24 мая — День славянской письменности

24 мая Православная Церковь празднует память святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия, учителей словенских, которые считаются создателями славянского алфавита и литературного языка. Многое из истории их жизни и миссии до сих пор остаётся неизвестным. О святых братьях и о деле всей их жизни мы поговорили с кандидатом исторических наук, ведущим научным сотрудником Отдела истории Средних веков Института славяноведения РАН России Анатолием Аркадьевичем Туриловым.

Анатолий Аркадьевич, что конкретно сделали святые Кирилл и Мефодий в деле просвещения славянских народов?

Прежде всего, они создали литературный славянский язык на основе болгарских диалектов, а также славянскую письменность, хотя это была не та азбука, которой пользуемся мы, не современная кириллица. Также они перевели Священное Писание на славянский язык и положили начало как славянскому богослужению, так и славянской литературе.

Что они были за люди? Что-то известно об их характерах, их личностях?

Братья происходили из семьи византийского военного чиновника среднего ранга, жившего в Солуни. Это была достаточно состоятельная и образованная семья. Мефодий был старшим, он был намного старше Кирилла. Кирилл был самым младшим – согласно житию – седьмым ребёнком в семье.

По характеру, так как мы можем проследить это по житиям и другим материалам, это были люди достаточно разные.

Кирилл был филологом, как говорится, от Бога. Он прекрасно обучался языкам и любил это занятие. Кроме славянского, он знал еврейский язык; во время одной из поездок познакомился с арабским языком, когда сопровождал в качестве переводчика миссию в халифат. Очевидно, в определённой степени, он знал латынь и даже сирийский язык. Знание Кириллом сирийского языка – это ключ к дальнейшему созданию славянского алфавита. Стоит заметить, что в то время сирийский знали немногие, а это ещё раз свидетельствует о его высокой образованности. Исходя из этого, в дальнейшем Кирилл сумел смоделировать из разговорных славянских языков литературный, потому что, как известно, литературный язык отличается от разговорного, он должен быть нормализован и ориентирован на какой-то образец. Поскольку Кирилл был греком, то ориентация шла на греческий.

Мефодий же изначально делал типичную карьеру византийского чиновника. В то время военная и административная служба, в принципе, не различались. Он был назначен управляющим неким округом, который был населён славянами. Очевидно, он показал себя хорошим администратором. Однако после потери своей семьи, он принял монашеский постриг и поселился в Малой Азии, на южном берегу Мраморного моря. В дальнейшем именно оттуда он начинает сопровождать своего брата. Таким образом, такое сочетание учёного-филолога и администратора было очень удачным и приводило к хорошим результатам.

Стоит также сказать о том, что братья были удачными воспитателями и учителями – они смогли оставить после себя целое поколение учеников. Деятельность учеников была такой же важной составляющей, как и деятельность самих братьев. Большой круг переводов, новых литературных текстов был создан уже именно учениками святых братьев, перешедшими в 885 году в Болгарию. Можно сказать, что без этого поколения учеников их миссия не дала бы тех результатов, которые в итоге были достигнуты.

Насколько достоверна дошедшая до нас информация о святых? Что исторически верно, а что из области легенд?

Исторические сведения в этом вопросе достаточно ограничены. За пределами житий других сведений очень мало, и почти все они являются латинскими.

С одной стороны, до нас мало дошло информации именно из Византии. Судя по сохранившимся сведениям, миссия особенно никого не интересовала. К примеру, Кирилл был учеником патриарха Фотия, но никаких упоминаний ни о самом Кирилле, ни о миссии нет ни в посланиях Фотия, ни в его проповедях. Поэтому именно здесь информация ограничена.

С другой стороны, с момента, когда началось изучение житий, практически все исследователи отмечали высокую достоверность сообщаемых сведений. Конечно же, здесь могут возникать и некоторые сомнения. Так, например, в житии Кирилла уделено много места его полемике с иноверцами и еретиками. Достоверность того, что это происходило именно так, может вызывать сомнения. Скорее всего, в житии использовались отдельные полемические трактаты Кирилла, но он не выступал именно как устный оратор.

Что касается легенд, то легенды возникают как правило позднее. Так, например, когда поздняя житийная традиция называет Кирилла архиепископом, то это ничем не подтверждается. Известно, что он не носил архиерейского сана.

Ещё один пример – когда в XII веке происходит «национализация» святых Кирилла и Мефодия в Болгарии, их начинают называть болгарами по матери. Это тоже легенда, так как ничем не подтверждается. В принципе, механизм возникновения подобных версий понятен – «для нашего народа письменность мог создать только наш человек».

В целом же, та древняя житийная традиция, т.е. пространные жития святых Кирилла и Мефодия – это тексты очень высокой исторической достоверности.

Какова же роль братьев в создании алфавита для славян?

Дело в том, что только после середины XIX века устанавливается мнение, что несмотря на название современного алфавита кириллицей, этот алфавит не был изобретён Кириллом. Как известно, есть два славянских алфавита – кириллица и глаголица.

Что же говорит в пользу того, что Кирилл создал именно глаголицу? Глаголица – это искусственный алфавит, созданный с использованием начертаний восточных алфавитов. Учитывая тот факт, что Кирилл знал восточные языки, в этом нет ничего удивительного – знал языки, значит знал и алфавит. И вот эта искусственность как раз и говорит о том, что язык изобретён одним человеком.

Есть и другие свидетельства. Например, цифровая система в глаголице абсолютно самостоятельна, поскольку в глаголице буквы являются одновременно и цифрами. В кириллице же цифровая система следует за греческой, буквы, отсутствующие в греческом алфавите (например, Б), числового значения не имеют. Наличие такой цифровой системы является ещё одним доказательством первичности глаголицы, потому что, если бы раньше была кириллица, то глаголица в этом отношении должна была бы следовать за ней.

Кириллица же является результатом длительного использования греческого алфавита в Болгарии ещё до принятия страной христианства. Её оформление как славянского алфавита произошло на рубеже IX–X веков по Рождеству Христову. Одновременно это и соединение греческого алфавита с теми филологическими и лингвистическими принципами, которые были положены в основу глаголицы.

Гениальность Кирилла как филолога состояла в том, что он создал очень удачную алфавитную систему, которая учитывала очень многие особенности любого славянского языка и даже некоторых соседних. Особенность его глаголицы, а затем и усвоившей её принципы кириллицы, заключается в том, что здесь не нужны никакие дополнительные значки при изображении букв, как, например, для передачи славянских языков в латинице – букв достаточно для того, чтобы передать особенности всех звуков.

Кирилл смог учесть все особенности того или иного славянского диалекта. Это подтвердилось тем, что когда в дальнейшем где-либо использовались различные региональные варианты кириллического алфавита, их создатели могли пользоваться алфавитом святого Кирилла, практически ничего не меняя. Кириллу удалось настолько досконально проникнуть в строй и фонологию славянского языка, что был создан универсальный алфавит и с огромным потенциальным запасом. Причём эти особенности были учтены не только в глаголице, но и в кириллице.

А был ли какой-то алфавит до них? Вообще, насколько было возможно возникновение развитой славянской культуры без участия христианства?

До глаголицы у славян существовали только различные устные диалекты, но не было единого литературного языка. Эти диалекты были во многом схожи, что позволяло греческим и латинским современникам святых братьев говорить о славянах как о едином народе с относительно единым языком.

Существует легенда, что когда Кирилл был с дипломатической миссией в Хазарии, он нашёл в Херсонесе (на месте современного Севастополя) некие книги, написанные «русскими письменами». И вот уже на протяжении более 150 лет идут споры о том, что же такое эти «русские письмена»? Наиболее вероятно, что здесь идёт речь о перестановки букв в слове («русский» вместо «сурьский», т.е. сирийский). Как следует из дальнейшего описания особенностей данного языка, речь шла о сирийском языке. Уже в XII веке на основе этого чтения родилось «Сказание о русской грамоте», в котором утверждается что русская грамота никем не изобретена, а была послана Богом некоему русину, который показал её Кириллу. Вот это, конечно же, легенда. Поэтому никаких реальных признаков наличия у славян самостоятельного письма до создания глаголицы нам не известно.

Что касается вопроса о возможности возникновения всей славянской культуры без участия персонально святых Кирилла и Мефодия, то, в принципе, это было возможно. Однако это было невозможно без принятия славянами христианства. Дело в том, что все новые алфавиты, созданные после Рождества Христова, возникали непременно на основе предшествующих и это было связано с процессом христианизации народов. Так, например, создание готских языка и алфавита в IV веке было связано с христианизацией готов; создание эфиопских языка и алфавита связано с крещением эфиопов и так далее. Поэтому христианизация народа, создание собственного литературного языка и создание алфавита являются одним неразрывным процессом. И прежде всего это относится именно к славянским народам, и именно потому, что в их отношении мы можем наглядно сравнивать семена, посеянные святыми первоучителями с выросшим из них мощным древом православной культуры.

Можно ли назвать ещё какие-то явления в культуре (помимо непосредственно алфавита), которые были приобретены славянами именно благодаря Кириллу и Мефодию?

Ну, конечно же, это обретение славянами своего литературного языка, который на Руси, например, просуществовал в качестве единого во всех сферах жизни вплоть до начала XVIII века. Это обретение и славянского богослужения, и собственной литературы. И, разумеется, главное – перевод на славянский язык Евангелия, так как приход христианства к славянам на их родном языке является явлением настолько глобальным и значимым, что масштаб его сейчас, наверное, мы не в состоянии осознать до конца. Это лучше понимали и ощущали авторы житий святых братьев и их ученики, которые характеризовали это событие словами Библии: «И отверзлись по пророческому слову уши глухих, чтобы слышать слова Писания, и ясен стал язык гугнивых…» (Житие Кирилла Философа, гл. 15). Здесь нужно отметить, что святые Кирилл и Мефодий осознавали свою миссию как апостольскую, а себя в какой-то мере наследниками апостола Павла, поскольку несли свет учения Христа не какому-либо отдельному народу, а всем славянам вообще.

Как же реагировали на деятельность братьев греческий Восток (Константинополь) и латинский Запад (Рим)?

Сложнее сказать, как реагировал Константинополь, так как я уже говорил, что у нас не сохранилось об этом практически никаких сведений. В житиях говорится, что их отправили в Моравию (граница нынешних Чехии и Словакии) по просьбе местного князя, но дальше византийские источники о них молчат. Однако такое молчание не стоит считать чем-то особенным, так как в византийских источниках вообще крайне мало говорится о каких бы то ни было миссиях, куда бы они ни направлялись. Миссия Кирилла и Мефодия в этом смысле не исключение, а подтверждение правила. Существует известная недоговорённость и относительно истории самой миссии, т.к. моравский князь просил «учителя и епископа» – учителей ему послали, а вот епископа не дали. Что касается Рима, то здесь тоже немало сложностей. Тут необходимо разделять две вещи – позицию самого Рима и позицию немецких епископов, так как миссия святых братьев разворачивалась именно на тех землях, где до этого действовали немецкие миссионеры из соседнего Восточно-Франкского королевства, использовавшие в богослужении латынь. Поэтому вопрос соперничества острее вставал именно в отношении с соседними немецкими епархиями, а Рим постоянно проводил плавающую политику. Временами он поддерживал миссию Кирилла и Мефодия, временами запрещал богослужение на славянском языке – и в итоге запретил его в 885 году окончательно. Как это нередко бывает в истории, миссия стала картой в сложной политической игре. На раннем этапе для Рима было выгодно поддержать её деятельность и даже создать отдельную архиепископию (формально возродив старую, с центром в городе Сирмий, севернее современного Белграда). По договорённости между папским престолом и моравскими князьями в августе 869 года Мефодий был поставлен на эту кафедру (Кирилл скончался за полгода до этого в Риме).

В каком-то смысле это был вариант, который устраивал всех. Моравские князья получили своего епископа. В достаточной степени ситуация удовлетворяла и Константинополь, потому что там никто не сомневался в приверженности Мефодия ценностям византийского православия и императору. Папский престол, с одной стороны, ограничивал тем самым влияние немецких епископов, проводивших политику, не во всем согласную с Римом, а с другой (что, пожалуй, даже более важно), восстановление сирмийской кафедры со славянским богослужением открывало перспективы для распространения папского влияния среди многочисленных балканских славян и потенциально – для возвращения под власть папы всего диоцеза Иллирик (Балканский полуостров без Константинополя с окрестностями), переданного под юрисдикцию Константинополя ещё в первой половине VIII века. Однако в отношении славянского богослужения позиция Рима, как уже сказано, часто менялась (что диктовалось сиюминутной политической конъюнктурой) – от разрешения частичного употребления славянского языка при богослужении в качестве второго (после латыни) до полного запрещения. После смерти Мефодия в апреле 885 года последовал окончательный запрет, сопровождавшийся изгнанием и продажей в рабство учеников архиепископа. Но видимое поражение дела жизни святых братьев в Моравии почти тут же сменилось его триумфом в радушно принявшей их учеников Болгарии.

Беседу вёл Сергей Милов